Вживаясь в Чайковского
В восемь вечера 22 и 23 октября в Израильской опере (Тель-Авив), а 24-ого в 16:00 (там же) можно будет увидеть балет "Чайковский. Pro et Contra" Санкт-Петербургского государственного академического балета под упр. Бориса Эйфмана.
Поставленный Народным артистом РФ Б. Эйфманом в 1993 году балет обновлён согласно новым сценическим возможностям, обогащён "неклассической" пластикой и стал в полной мере отвечать замыслу автора. который ищет новое (и находит!) для себя и зрителей. Притча, философия, сублиматическая психологическая сага — к описанию подойдут любые заумности. Но больше подойдёт "чистилище".
52-х летний П. И. Чайковский, чувствуя уход в иной мир, начинает свою исповедь. Повод для терзать себя — ощущение в душе второго человека, который, будто Фауст, берёт плату за гениальность, убивает естественные плотские порывы греховной садомией. "Я часто задавался вопросом,—. даёт объяснение Эйфман,— почему в надгробном бюсте Петра Ильича там много мученических черт... А ведь и вся его прекрасная музыка пронизана грустью...."
Чайковский представлен то прыгучим Щелкунчиком, то в образе принца Зигфрида из "Лебединого озера", а вот он уже "карточный" Герман, чуть позже композитор — Онегин. Гений классической музыки (танцор Олег Габышыев) растворяется среди своих героев. Но появляется двойник (танцор Сергей Волобуев). Становится трудно понять кто есть кто. Линию реальной жизни поддерживают персонажи-женщины: покровительница композитора Полина фон Мекк (танцует Мария Абашова) и жена Антонина Милюкова (танцует Любовь Андреева). Первой досталась дружба. Второй — нестерпимые 20-тилетне отношения с мужем-гомосексуалистом и психушка как итог.
Полноформатный балет блистает декорациями и костюмами. Они — от Ольги Шаишмелашвили, иногда становятся обволакивающим эфиром, а потому неотъемлемыми атрибутами танца. В метафорическую игру включаются карточный стол, сами карты и даже разводной мост над Невой. Придумано Зиновием Марголиным и Александр Сиваевым, они же — авторы органичной световой партитуры всего спектакля.
Борис Эйман: "Не изменилось моё отношение к Чайковскому, но изменился мир, изменился мой театр и, в конце концов, изменился я сам". Возможно ли зрителю измениться за 2 часа? Чайковскиий — вне времени, и вряд ли сцены блуда его изменят наше к нему восторженное отношение. Да и весь спектакль не о том, если глубже копнуть . Возможно, Эйфман нащупал рецепт гениальности и делится им. По поводу: какой же Фауст помогает Б. Эйфману — 70-летнему неутомимому творцу?
Купить билеты
Поставленный Народным артистом РФ Б. Эйфманом в 1993 году балет обновлён согласно новым сценическим возможностям, обогащён "неклассической" пластикой и стал в полной мере отвечать замыслу автора. который ищет новое (и находит!) для себя и зрителей. Притча, философия, сублиматическая психологическая сага — к описанию подойдут любые заумности. Но больше подойдёт "чистилище".
52-х летний П. И. Чайковский, чувствуя уход в иной мир, начинает свою исповедь. Повод для терзать себя — ощущение в душе второго человека, который, будто Фауст, берёт плату за гениальность, убивает естественные плотские порывы греховной садомией. "Я часто задавался вопросом,—. даёт объяснение Эйфман,— почему в надгробном бюсте Петра Ильича там много мученических черт... А ведь и вся его прекрасная музыка пронизана грустью...."
Чайковский представлен то прыгучим Щелкунчиком, то в образе принца Зигфрида из "Лебединого озера", а вот он уже "карточный" Герман, чуть позже композитор — Онегин. Гений классической музыки (танцор Олег Габышыев) растворяется среди своих героев. Но появляется двойник (танцор Сергей Волобуев). Становится трудно понять кто есть кто. Линию реальной жизни поддерживают персонажи-женщины: покровительница композитора Полина фон Мекк (танцует Мария Абашова) и жена Антонина Милюкова (танцует Любовь Андреева). Первой досталась дружба. Второй — нестерпимые 20-тилетне отношения с мужем-гомосексуалистом и психушка как итог.
Полноформатный балет блистает декорациями и костюмами. Они — от Ольги Шаишмелашвили, иногда становятся обволакивающим эфиром, а потому неотъемлемыми атрибутами танца. В метафорическую игру включаются карточный стол, сами карты и даже разводной мост над Невой. Придумано Зиновием Марголиным и Александр Сиваевым, они же — авторы органичной световой партитуры всего спектакля.
Борис Эйман: "Не изменилось моё отношение к Чайковскому, но изменился мир, изменился мой театр и, в конце концов, изменился я сам". Возможно ли зрителю измениться за 2 часа? Чайковскиий — вне времени, и вряд ли сцены блуда его изменят наше к нему восторженное отношение. Да и весь спектакль не о том, если глубже копнуть . Возможно, Эйфман нащупал рецепт гениальности и делится им. По поводу: какой же Фауст помогает Б. Эйфману — 70-летнему неутомимому творцу?
Купить билеты
